ПРОДОЛЖЕНИЕ
См.: Часть III: http://clearing-mind.blogspot.com/2010/11/iii_01.html
Начало здесь: http://clearing-mind.blogspot.com/2010/10/i.html
Прочитавшему ранее Часть III может показаться, что автор рассказывает банальности навроде того, что Волга впадает в Каспийское море, либо заново открывает Америку... хм, это не ново. Но вот ведь какая штука: ДО СИХ ПОР, но особенно в России, так и не осознаны (по крайней мере публично не заявлены) все пагубные последствия из тех "экспериментов", которые с 1917 года проводились над многострадальной страной именно исходя из посылов той "теории", которую вбросил в мир Маркс, совместно (как это не казалось бы парадоксальным) с "капиталистом" Энгельсом...
Факт этого не осознания, тем более - не произошедшего извлечение на свет божий того корня зла, нежелание вырвать прочь сердце змеи - он виден по множеству признаков.
Первейший из них, это то обстоятельство, как в пресловутую "перестройку", но особенно - в ходе "реформ" следом за ней, Россию бросили, так сказать, из огня да в полымя. Из прежней крайности - всецелого и безоглядного следования бредовой "теории" якобы "научного" учения - "исторического материализма" вкупе с "диалектикой", диктовавших в СССР всё и экономике в том числе. В "новую" - не менее доктринально ограниченную и одностороннюю крайность следования пресловутой "монетаристской", суть - персонально фридмановской - доктрине экономического дескать развития и прогресса экономики. И это при всём при том, что оная теория уже к рубежу "перестройки" имела на западе множество проблем с адекватностью описания действительности! Не видеть которые могли только напрочь зашоренные умы, не способные и не хотящие видеть мир как он есть - без шор и "очков", предопределенных той доктриною... Впрочем, как и век тому назад - иные тоже.
Тут придется опять-таки провести историческую параллель, правда - уже не в столь отдалённые от нас времена. Это чтобы более выпукло показать порочность и такую удивительную - впрочем, лишь на первый взгляд, - взаимосвязь явлений доктринальной ограниченности: как прежней и уже скомпрометированной самим временем марксистской, так и нынешней монетарно-"либеральной" доктрин. А ведь связь эта нисколько не удивительна, если понимать источники "теоретизирования"...
Итак, век тому назад (конечно лишь примерно: ибо подобные процессы не возникают в одночасье и не заканчиваются мгновенно тоже) ведущим "духом времени" был нарастающий технический прогресс производства - тогда правда лишь по преимуществу в механическом состоянии, и лишь только набиравшем скорость в электрической его разновидности или ипостаси. (То есть это время механики: преимущественно тогда сделанных открытий и технологических усовершенствований двигателей сугубо механического свойства, скажем, двигателей внутреннего сгорания; а вот исследования свойств электричества и особенно его практические применения, они лишь начинались.) В любом случае, как раз тогда довольно массово была распространена глубокая, почти неколебимая вера в науку. Притом, вера в её вполне практические следствия: как реально нужные и приносящие людям пользу все эти следствия научных открытий и технических усовершенствований...
Что же значит в себе этот факт, который кто-либо едва ли станет оспаривать? (Но далеко не факт, что многие понимают и учитывают все следствия для мира, что воспоследовали из этого.) И что же из него следует?
Вот что: в этот период, особенно во всей западноевропейской ойкумене, быстро стало преобладать понимание наук как "двигателя" буквально всего - и общественных, и экономических, и даже культурно-духовных аспектов жизни и деятельности человека. Авторитет наук на рубеже 19 и 20 веков был едва ли не на самом гребне, на пике своего могущества. (Это в разительном отличие от столь сокрушительного падения авторитета и уважения к наукам - особенно ярко проявившемся в том кризисном, разрушающемся нашем обществе: при переходе от состояния СССР к состоянию "исторической" России - то есть на рубеже 20 и 21 столетий.)
Но наиболее примечателен факт совсем иного состояния самой мировой науки, - как фундаментальной, так и прикладной, - при сравнении их "веса" попарно в период вековой давности. То есть, скажем, в тех же "реперных точках" смены столетий: в самом начале 20го и, соответственно, в начале 21го веков. На этом я остановлюсь чуть более подробнее, ибо это очень важно в свете показываемых мною здесь процессов.
Сначала о мировой науке рубежа 20го века. В той поре "фундаментальная" наука, скажем физика (взятая специально - как наиболее близкая к технике и технологии всей нашей эпохи) представляла собою отнюдь не тот "пирамидальный утёс", что имеет место ныне, особенно - на Западе в целом. Тогда фундаментальные исследования представлялись даже самим учёным скорее как удовлетворение исконной жажды ума к постижению тайн Природы, нежели как изначально практически нацеленное и целеустремленное на практику действо ума человека.
Ведь в большей части 19го века сам учёный часто воспринимался обществом, - даже "практиками"-прагматиками, не то что "обывателями", - подчас чудаком не от мира сего. Время последующих "удивительных и страшных свершений" для фундаментальной наук в 19 столетии еще не пришло. И это было для них самих неосознанным, но истинным счастьем, своего рода "золотым веком" мировых наук...
Зато "прикладные" науки процветали и были в фаворе, прочно связанные с практикой и промышленностью. Так стало, навскидку, уже со времени изобретения паровых машин.
Во-первых, именно успехи практики, оплодотворенной впрочем от молодых еще наук, уже тогда в значительной мере определяли всё возрастающий авторитет наук как таковых, в целом. (Ибо в общественном сознании редко отдаётся отчёт в принципиальном водоразделе между теоретической и прикладной науками; зато практическую пользу от изобретения, ставшего возможным благодаря научному открытию, способны ощутить и осознать почти все в сколь-либо развитом обществе.)
Во-вторых, замечу важное, но редко осознаваемое: прикладники не имели нужды в особой опоре на разного рода "философии", тем более, софистического свойства (навроде "материализма"). Им мало пользы даже от общетеоретических представлений, навроде теорий об устройстве Вселенной и прочих "высоких материй".
То есть, имеет место некая специфическая часть теоретических изысканий. И это такая грань как бы общего пространства наук, которая однако лишь формально примыкает к практической науке - скажем, к "производственной", прикладной физике. Ибо первая ветвь наук развивается отнюдь не всегда так, чтобы давать последней основы какой-либо практической и полезной "базы" для развития, к общей пользе. (Забегу чуть вперёд: в самом деле, ну какая может быть польза для исследования, скажем полупроводников, от разного рода умопостроений "теоретиков", выдвигающих некие космологические гипотезы (а ведь физика - как никак - общая); либо какая польза прикладной физике, тем более, от пресловутых "законов диалектики"!..)
Речь тут идёт о такой части теоретической и прикладной физики, что пребывала сначала в ипостаси механики, после - в ипостаси исследования электромагнитных явлений, в их очень важном для современного мира практическом аспекте - как основы связи и многих иных полезных вещей; еще немного времени спустя - исследования твёрдого тела и кристаллических решеток, вскоре бурно вылившиеся в освоение полупроводниковых приборов - этой основы-основ современной электроники и вычислительной техники, и так далее.
Несомненные и столь осязаемые всеми нами результаты и, главное, подтверждаемые не умозрительно, но самою "царицей наук" - экспериментом и практическим использованием всего вновь открытого, найденного "на кончике пера", - вот фундамент наук, подобный граниту. На нём взрастала и окрепла та общемировая научная дисциплина, которая принесла заслуженную практикою славу наук как таковой, так сказать, науке per se, как любят говорить философы.
Итак, вектор развития западноевропейской научной мысли предопределял движение наук от умозрения - к практике. Вот так развивалась наука, постепенно "танцуя" в этом от тех по-началу робких экспериментов (учёные старого поколения помнят словесную формулу о той старой "сургучно-верёвочной физике" начала 20го века) к наисложнейшим "машинам познания", чем стала физика конца 20го века.
Но ведь зато те прежние теоретики - они истинные родоначальники смелейших заключений, основанных на гениальных прозрениях, подчас - на чистом умозрений! (Чем славились, между прочим, и древние "учёные-схоласты" - так сказать, тоже чистейшие "теоретики" мысли - поневоле, ибо времена засилья и торжества практики в древнем мире еще не наступили даже в зачатках. Притом, по вполне объективным причинам и обстоятельствам. А началось всё быстро меняться лишь в постсредневековье, в Новое время...)
Необходимо выделить тут важнейшие ориентиры и признаки времени:
1. Быстрый расцвет промышленности, притом - бурно "впитывающей" достижения наук;
2. Науки, хотя всё больше опирающиеся на экспериментальную "машинерию", но еще не "требуя" создания для себя, для своих экспериментов, огромной и часто довольно-таки специфичной отрасли промышленности - что стало реальностью лишь десятилетиями позже - где-то уже в послевоенное время, скорее - после начала 50х годов прошлого столетия (особенно на Западе);
3. Весьма развитый многогранный метод исследования. Такой скажем, как вполне умозрительно постигаемый способ проникновения в тайны Природы, однако, непременно поверяемый и наблюдениями на практике, и специально поставленным опытом.
Но при том здесь важно понять, что сами учёные, хоть и быстро развивали теорию, часто довольствовались очень скромными средствами исследования и выражения результатов. Включая и проводимые учёными непростые расчеты. Но ведь проводимые ими многие десятилетия сугубо "вручную" (по сути, даже столетия, как скажем в более древней науке астрономии). А вот автоматизация, механизация ведения исследований, не говоря уж о совершенной вычислительной технике - а ведь это отличное, весьма удобное средство научного творчества и отличное подспорье в экспериментальной работе, - все они были далеко впереди относительно эпохи великих открытий первой трети 20го столетия.
В эту эпоху чрезвычайно ценился во всём учёном и даже околонаучном, практическом (производственном) мире такие качества: трезвый взгляд, "железная" логика, точный инженерный и научный расчёт, глубокие теоретические познания и, главное, умение ставить мысленные эксперименты. И всё это отнюдь не случайное сочетание качеств.
Тут нам необходимо наверное проставить верный акцент и рассмотреть характерные отличия пресловутой "советской науки" от только что рассмотренной общемировой; включая и понимание всё нарастающей зависимости мира науки, мира открытий, от быстро развивающейся "машинерии" - как инструментария самой науки.
То есть, всё это типичный "автокаталитический процесс". О чём слишком часто "забывают" те, кто в особенности причастен к выработке решений...
Итак, в СССР характерно было как упование государства на науку вообще, так и весьма специфичное миропонимание её роли в жизни и экономике тоже. Эта специфичность в СССР проистекала именно из той ведущей доктрины, на которую было всё здесь поставлено и всё ею предопределялось. Потому что это требовала декларируемая "научность" пресловутого "марксистско-ленинского учения" - как говорится, назвался груздем так полезай в кузов...
То есть зависимость, и науки - в особенности, от идеологии была в СССР просто-таки беспрецедентная! Зависимостью такой огромной, каковой прочий мир не то чтобы не видел никогда, но и по большей части даже представить, увидеть как в страшном сне, - всего этого типичный "западный человек", по большей части, не мог уже по определению. Включая и деятелей западной школы, хоть и контактировали они - в той либо иной мере - с этими "советскими учёными".
Важный акцент. Если последствия политических гонений - возникающих то тут, то там, то на одного, то на другого учёного - их западные коллеги, а иногда даже западное общество, они вполне могли еще себе представить довольно-таки хорошо, то вот иного - духовную несвободу, увы, никак нет. Ибо не могли они по большей части верно понять и представить себе ту внутреннюю несвободу мысли, предопределенной твердокаменной доктриной, долго отравлявшей в СССР творчество человека науки, - все десятилетия существования. Ибо те люди свободного Запада, изначально и априорно привыкшие - как к чистому воздуху - к свободе движения мысли и произнесения слова вслух - этого они просто-таки не могли себе вообразить...
Это обстоятельство было истинной трагедией для многих великих русских умов, волею судьбы, по необходимости творивших в этих затхлых духовных казематах "диамата".
Таких как скажем гонимый и оклеветанный Николай Владимирович Тимофеев-Ресовский, плодотворно работавший заграницей перед войной, а на родине - изгой; либо по необходимости мужественно говоривший правду "вождям" в лицо - столь свободный внутренне человек - Пётр Леонидович Капица (отец С.П. Капицы); либо подвергавшиеся гонению в ту же сталинскую эпоху братья Николай и Сергей Вавиловы...
Но это ведь лишь хорошо известная всем вершина айсберга тогдашней "советской науки"... сколько же безвестных и страдавших понапрасну?..
А теперь посмотрим на вектор развития наук (возьмём ту же отрасль) на рубеже 21 века.
Казалось бы, произошли лишь количественные перемены - так сказать, прогресс со столь невиданным увеличением мощи экспериментальной и технологической базы. Применимой как для самой науки, так и определившей прогресс техники, основанной на этих новейших технологиях. Но которые, в свою очередь, зависимы от теории (вспомним: автокаталитический процесс "взаимного оплодотворения" теории и практики) и которые произошли на свет от теоретических изысканий данной науки.
Однако кое-что изменилось в самом принципе мироустройства - век спустя: отсчитывая эпоху эту от начала развития того бурного научно-технического потенциала мира. (А не только узко понимаемого развития машинно-производственной сферы, как в середине 19го столетия акцентировал взгляд на этом тот же Маркс).
Изменилось это ибо поменялся сам "базис". Этим своего рода "революционным фактором", несомненно, стала информационная "революция", начавшаяся фактически на волне удовлетворения нужды во Второй мировой войне в сложных и взломоустойчивых шифрах. Оно и понятно: именно со знаменитой немецкой тогда еще механической шифровальной машинки - легендарной Энигмы - с этого начался триумфальный путь самих математических алгоритмов (шифрования в частности).Чуть позже - развитие "формальной логики" - основы-основ кибернетики и вычислительной техники; далее - развитие электроники как "материальной основы" всех последующих, уже не механических, а электронных "вычислителей"...
Для мира бизнеса компьютер вскоре тоже стал незаменим. Но несколько по-иному.
Характерным вектором этой эпохи, - формально начавшейся где-то с 50-60х годов прошлого века, - является нарастающая зависимость даже самих умов учёных от "неживого" типа логики, задействованной с известных пор в научном процессе. Но это также фактор нарастания, как снежный ком, огромных объёмов информации, перерабатываемых всеми - как самими учёными, принимающими участие в исследованиях в новейшей истории наук, так и выплескиваемой в социум тоже.
С наступлением этой эпохи уже едва ли возможны открытия "на кончике пера" в собственном смысле слова. Подобно тому, как едва ли ныне возможна сугубо индивидуальная исследовательская деятельность в большинстве наук и отраслей...
В самую последнюю пору, где-то в последние 10-15 лет, сложились предпосылки к весьма неоднозначному процессу: весь мир стал буквально "тонуть" в лавинах информации. Что характерно - к вызову из небытия которой причастен сам социум. И ведь большая часть которой, между прочим и увы, является "информационным шумом", лишь засоряющим "информационные сферы" нынешнего бытия мира.
Это обстоятельство увидел, осознал и описал - весьма своевременно, много ранее прочих, - никто иной как писатель-фантаст Станислав Лем. А ведь этих лавинных процессов информационного загрязнения среды, включая духовный мир человека, он откровенно опасался. И это тот замечательный польско-американский мыслитель, писатель-фантаст Станислав Лем, - уже много лет, к несчастью, покойный, - кто написал ранее фундаментальнейший своеобразный труд под названием Сумма Технологии. (По названию и форме подачи материала чем-то смахивающий на труд средневекового "схоласта" Фомы Аквинского: у того был написан многотомный труд Сумма Теологии.)
Притом характерно вот что: Лемом фактически был провозглашен "гимн современной науки" в трудах образчика примерно 70х годов прошлого века. Но уже в 90х Лем, - человек и мыслитель, - УЖЕ сумел осознать многие опасности нынешней эпохи.
Как свободно мыслящий и честный человек, Лем смог трезво переоценить и критически пересмотреть в себе прежние наивные представления о пресловутой безграничности потенциала развития "суммы технологий". Касательно той же робототехники с кибернетикой, которые им же, - начиная едва ли не с 50х годов, - просто-таки "воспевались" в его научно-фантастических романах. Впрочем, наравне с темой безграничного дескать "освоения космического пространства"...
Проведу коррелирующую параллель с теми же тремя пунктами, что я приводил относительно признаков времён начала 19го столетия. Вот что можно сказать об этом применительно к началу 21го века:
1. Быстрые изменения в сферах информационной индустрии, затрагивающие все стороны жизни огромных масс людей, но лишь в виде расширения доступности информации и средств коммуникации между людьми, даже в регионах, которые век тому назад (да и несколько десятилетий тоже) никак не могли считаться развитыми экономически и претендовать на возможность быстрого освоения массами таких передовых, но весьма простых в обращении технологий;
2. Науки, особенно прикладные, совершили огромный скачок в освоении таких сложных и трудно представимых умозрительно явлений, как устройство микромира и те специфичные технологии, которые ныне модно стало называть с приставкой "нано". По сути дела и наука и технологии ныне находятся на уровне развития, при котором просто уже невозможны никакие "кустарные", те пресловутые "сургучно-веревочные" эксперименты, которые столетие тому назад ознаменовали эпоху бурного развития и теоретической, и экспериментальной физики;
3. В наше время морально и практически устарел и редко кем и когда применим прежний метод "умозрения", тот классический для наук способ мысленного эксперимента. Это произошло в силу невиданного уровня развития способов компьютерного моделирования, которые опираются на более или менее точные математические модели явлений.
Таким образом, уже сама "эпоха НТР" предопределяет вектор деятельности, научной и промышленно-производственной, направленный в сторону "виртуализации" всего. И это означает, что машинное (то есть компьютерное) моделирование и точный расчет на ПК стал основным методом постижения взаимосвязи и сути явлений нашего мира. А с этим, учитывая невиданный расцвет индустрии Персональных Компьютеров (ПК), которые из инструмента узких специалистов уже к 90 годам прошлого столетия шагнули на столы "рядовых юзеров", - с этим-то фактором возник огромный интерес даже у "широких масс" к разного рода "виртуальным" штучкам. Тем, которые в самом примитивно-"детском" обличье это всем хорошо знакомые компьютерные игры.
Кстати говоря, современный бизнес очень быстро и широко внедрил решения, основанные на "виртуальных" объектах управления. А сами ПК уже два десятилетия являются неотъемлемой принадлежностью всякого офиса и делового кабинета. И ныне особенно, с учетом места и времени, характерен тоже несомненный болгарский интерес к "технологии виртуализации" управления, когда многое в индустирии определяются эффективностью программных средств и поэтому нужны "коробочные решения высокого класса для управления бизнесом". "Был поставлен акцент на одновременной работе множества объектов, на приложениях для мобильных устройств, оптимизации процессов посредством виртуализации" - что продемонстрировала последняя конференция болгарской компании Microinvest (см http://www.gazeta.bg/news/view/8160 и http://ru.wikipedia.org/wiki/Microinvest).
Вот теперь на этом я, пожалуй, завершу свой по необходимости столь не краткий экскурс в историю развития мировой, западноевропейской и советской наук.
Предвижу, что нетерпеливый (хотя смотря как посмотреть) читатель уже готов задать автору ехидный вопросец: начерта мол ты тут плетешь сказания о теоретических и прикладных науках, да еще скорее физического свойства, а не об экономике? - какое это имеет отношение к самой экономике, к финансам, к затронутым ранее общественным формациям, наконец? Что, - автор оседлал любимого конька? :)
Хм, если "оседлал" я его - то лишь отчасти. :) Больше - по нужде в системности взгляда.
Однако, главная суть дела еще впереди. Важно то, что она крепко увязана с тем, что я здесь только что столь обстоятельно рассмотрел. Но об этом уже в следующий раз.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
Комментариев нет:
Отправить комментарий